– Это здесь. – Пибоди протянула Еве еще один диск.

– Пойдемте ко мне в кабинет, посмотрим, что у нас есть. Мне надо позвонить Фини, – продол­жила Ева уже на ходу. – Без компьютерного отде­ла нам не обойтись.

– У капитана Фини отпуск, лейтенант, он в Мексике, на вашей очаровательной вилле на по­бережье, куда вы почему-то до сих пор не удосу­жились пригласить вашу верную помощницу.

– Черт, совсем забыла! Еще неделя осталась, да? А вы мечтаете увидеть Мексику, Пибоди?

– Мексику я видела, Даллас. Я мечтаю о встре­че со страстным кабальеро!

Ева в ответ только фыркнула и отперла дверь своего кабинета.

– Если проведем расследование в сжатые сро­ки, Пибоди, я посмотрю, что можно будет для вас сделать. – Она швырнула диски на и так доста­точно захламленный стол, сняла куртку. – Одна­ко без человека из компьютерного отдела нам не обойтись. Узнайте, кого они могут нам прислать. Только мне нужен настоящий спец, а не какой-нибудь новичок.

Пибоди стала звонить в компьютерный отдел, а Ева, усевшись за стол, сунула в компьютер диск с разговорами Бреннена. Собственно, разговор был только один – за день до гибели он позвонил жене, говорил с ней и с детьми. Ева слушала весе­лую болтовню человека с семьей, к которой он собирался поехать, и на душе у нее было тоскливо.

– Мне надо связаться с его женой, – сказала Ева тихо. – Отличное начало дня, ничего не ска­жешь. Но лучше сделать это сейчас, пока репор­теры ничего не пронюхали. Оставьте меня на де­сять минут, Пибоди.

– Хорошо, мэм. Из компьютерного отдела нам пришлют детектива Макнаба.

– Отлично.

Дверь за Пибоди закрылась, Ева тяжело вздох­нула и взялась за телефон. Когда через десять минут Пибоди вернулась, Ева стояла у окна и пила кофе.

– Эйлин Бреннен прилетит в Нью-Йорк с детьми. Она хочет видеть тело. Известие приняла достойно. Иногда это даже труднее – видеть, как они стараются держать себя в руках. А в глазах их читаешь надежду на то, что произошла ошибка. – Она тяжело вздохнула, повела плечами, словно сбрасывая тяжелую ношу, и повернулась к Пибо­ди. – Давайте посмотрим диски с охранной сис­темы.

Пибоди вставила диск в компьютер. Через не­сколько секунд обе – Пибоди и Ева – не сводили с экрана изумленных взглядов.

– Что это, черт подери?

– Я не знаю.

Пибоди сосредоточенно смотрела на фигуры на экране. Голоса звучали торжественно, но язык был незнакомым. В центре стоял мужчина в чер­ном одеянии, за ним – два мальчика в белом. Мужчина, державший в руке серебряную чашу, стоял перед черным алтарем, украшенным белы­ми цветами и свечами.

– Что это за обряд? Или это какой-то спек­такль?

– Это похороны, – прошептала Ева. – Заупо­койная месса. Я как-то раз была на такой. Кажет­ся, это католические дела, и говорят они на латы­ни. Откуда, черт возьми, у вас этот диск, Пибоди?

– Из охранного устройства Лакшери Тауэрз. Он был закодирован и подписан.

– Его подменили, – пробормотала Ева. – Этот сукин сын подменил диски. Ему нравится с нами играть. И, надо сказать, у него неплохо по­лучается. – Ева дала компьютеру команду скопи­ровать диск, засунула руки в карманы и разверну­лась. – Он с нами забавляется, Пибоди. И за это ему придется поплатиться. Пусть проведут обыск в помещении, где установлены охранные систе­мы, и конфискуют все диски, относящиеся к ин­тересующему нас промежутку времени.

– Все?

– Да, все. Со всех этажей. И мне нужны пока­зания швейцаров, работавших в это время. – Она вынула из компьютера диск, сунула его в кар­ман. – Так… Интересно, где, черт подери, отчет о проведенном обыске?

Она потянулась к телефону, но тут раздался звонок.

– Лейтенант Даллас слушает.

– Вы были оперативны, лейтенант. Я впечатлен.

Ева дала знак Пибоди, чтобы та попробовала определить, откуда поступил звонок. До нее доно­сились мелодичные звуки: в качестве фона пел хор, как поняла Ева, на латыни.

– Вы серьезно поработали с Бренненом, – за­метила она. – Судя по всему, это занятие вам по­нравилось.

– О, безусловно, можете мне поверить. Знае­те, Томми прекрасно пел. Спел он и мне. Послу­шайте. – Комната заполнилась душераздираю­щими, пронзительными воплями, от которых у Евы кровь стыла в жилах. – Великолепно, не прав­да ли? Сначала он молил даровать ему жизнь, а потом молил забрать ее. Все длилось четыре часа, и у него было достаточно времени вспомнить прошлые грехи.

– Мне кажется, вы действуете грубовато. Но, когда я вас поймаю, думаю, у меня будет доста­точно оснований не дать вам прикинуться умст­венно неполноценным. Я уж постараюсь, чтобы вас отправили на Аттику-П. Наши местные тюрь­мы по сравнению с тамошней – просто загород­ные клубы.

– Креститель тоже попал в узилище, но уви­дел царствие небесное!

Ева попыталась припомнить известные ей библейские истории.

– А, это тот, кто потерял голову из-за какой-то плясуньи? И вы решили рискнуть своей, вы­звав на турнир полицейского?

– Она была распутницей! – Он заговорил не­внятно, и Еве, чтобы его расслышать, пришлось наклониться поближе к аппарату. – Зло в пре­красном обличье – как это часто бывает. Но Крес­титель устоял, не поддался искушению и принял мученическую смерть.

– Вы тоже решили стать мучеником? Умереть за то, что называете верой? Могу вам в этом помочь! Сообщите только, где вы находитесь.

– О, лейтенант, я и не ожидал, что встречу в вас столь достойного соперника. Умная женщи­на – такая редкость. И зовут вас Евой, как нашу праматерь. Были бы вы чисты сердцем, я бы вами восхищался.

– Без вашего восхищения я как-нибудь обой­дусь.

– Ева тоже была нетверда духом, потому и ли­шила своих детей рая.

– Ага. А Адам был слабаком, не способным взять на себя ответственность. Все, урок из Биб­лии закончен. Продолжим нашу беседу.

– Я с нетерпением жду встречи с вами, но пока что ее придется отложить. Ненадолго.

– Думаю, она состоится раньше, чем вы рас­считываете.

– Возможно. А сейчас – новая загадка. На сей раз объявляются гонки. Следующий из греш­ников еще жив и пребывает в блаженном неведе­нии о грядущей каре. Но закон господа суров, и он будет проклят. «Надеющийся на богатство свое упадет; а праведники, как лист, будут зеленеть». И настал черед упасть ему.

– За что?

– За лживый язык! У вас есть двадцать четыре часа на спасение его жизни, если будет на то воля божья. Вот загадка: он приятен лицом и жил ког­да-то умом. Но ум его теперь затуманен, как у бедняги Дайси Райли, и его ведут вечерять. Жи­вет, где работает, работает, где живет. Ночи на­пролет подает другим то, чего жаждет более всего сам. Он приехал издалека, но выбрал место, напо­минающее о доме. Если не успеете его найти, за­втра утром фортуна повернется к нему спиной, так что торопитесь.